«В нужное время в нужном месте». К юбилею заслуженного артиста РФ Анатолия Радостева

Анатолий Иванович Радостев родился 19 июля 1955 года в деревне Мальцева Кудымкарского района. Учился в Белоевской средней школе до 1970 года. В 1976 году окончил школу рабочей молодёжи, в августе того же года прошёл по конкурсу в актёрскую коми-пермяцкую студию Ленинградского театрального института театра, музыки и кинематографии.

Педагог по актёрскому мастерству, профессор В. С. Андрушкевич, увидел у Анатолия на просмотре комедийные задатки, ему понравилось, как молодой человек читает басню и прозу, прекрасно говорит на родном коми-пермяцком языке. Владислав Станиславович сам прославился как режиссёр-постановщик комедий в ленинградских театрах, имел огромный опыт работы со студентами театрального вуза. Анатолий Радостев стал для будущего курса «настоящей находкой».

В 1981 году дипломированные молодые актёры влились в труппу Коми-Пермяцкого драматического театра. Зрители сразу полюбили яркое дарование Анатолия Радостева. Но не только как актёр, исполнитель ролей проявил себя Анатолий Иванович. Он уже давно изучал коми-пермяцкий фольклор. Порой герои произведений любимого писателя В. В. Климова так и просились на сцену со своими колоритными коми-пермяцкими шутками-прибаутками.

Он пробует свои силы в национальной драматургии. По мотивам коми-пермяцкого фольклора была написана пьеса «Гузи да Мези», позже появились — «Гузи да Мези – 2», «Сизимок». Анатолий Иванович перевёл на коми-пермяцкий язык пьесу «Женитьба» Н. Гоголя.

Среди его актёрских работ: Афоня — «В добрый час» В. Розова, Сандырёв — «Счастливый день» А. Островского, Семён Метёлкин — «Лошадь Пржевальского» М. Шатрова, Петря — «Свадьба в Малиновке» Л. Юхвида, Епиходов — «Вишнёвый сад» А. Чехова, Счастливцев — «Лес» А. Островского, Сапыр — «Соя-вона» (Брат-сестра) В. Климова, Курилка — «Снегурочка» А. Островского, Фабрицио — «Трактирщица» К. Гольдони, Михеич — «Живи и помни» В. Распутина, Тезей, Оберон — «Сон в шалую ночь» У. Шекспира, Станционный смотритель — «Станционный смотритель» А. Пушкина, Дергачёв Афанасий — «Прошлым летом в Чулимске» А. Вампилова, Гармонист Пашка — «Кукуй, кукушечка!» Д. Левингер.

В 2002 году А. И. Радостеву было присвоено почётное звание «Заслуженный артист России».

С 2004 года по 2011 год Анатолий Иванович Радостев работал в Петрозаводске, в национальном театре Карелии.

В 2011 году он вернулся в Кудымкар. В театр. И по сей день Анатолий Иванович один из ведущих артистов театра. Не забывает он и о литературном творчестве, спорте. Ведёт популярнейшую передачу на радио. В 2018 году А. Радостев за исполнение роли Песоцкого в «Чёрном монахе» А. Чехова был номинирован на Золотую Маску.

Анатолий Иванович, ваш талант и преданность искусству вдохновляют! Ваши роли остаются в памяти и сердцах зрителей. Мы благодарны вам за те эмоции, которые вы дарите, и за тот вклад, который вы внесли в нашу культуру.

Желаем вам здоровья, счастья, неиссякаемой энергии для новых свершений. Пусть каждый день вашей жизни наполняется радостью, вдохновением и любовью близких!

Предлагаем вашему вниманию фрагмент из большого интервью Анатолия Радостева артистке театра Нине Голевой.  Разговор у них тогда получился крайне занимательный, и вы наверняка узнаете что-то новое о любимом артисте!

Его слава всенародна и подлинна. Актёр, писатель, драматург, переводчик, радиоведущий, спортсмен, редкого умения рассказчик…. Список этот можно продолжать долго. Такова его натура — многообразная и неуёмная. Но в первую очередь он первоклассный комедийный актёр. Рассмешить гораздо сложней, чем заставить плакать. Он смешит всех и везде. Рядом с ним жизнь кажется светлей и радостней.

— Анатолий Иванович, как произошла твоя встреча с театром?

— Был поиск в выборе пути. В юности хотел пойти в медицину. Пытался в какое-то время учительствовать.  Учась на втором курсе театрального института, хотел переключиться на освоение профессии тренера.  Но преподаватель сценической речи Юрий Андреевич Васильев отговорил меня делать это. Теперь понимаю, он встретился мне «в нужное время, в нужном месте». Какое-то время мне казалось, что, став актёром, я попал пальцем в небо. Сейчас понимаю, что попал туда куда надо.

  — На сцене ты органичен «как собака», колоритен и безгранично обаятелен. Ты — актёр самобытный.  Есть ли у тебя какие-либо особенности в работе над ролью?

— Нас учили репетировать вместе с партнёром, не зубрить роль. А я люблю пробовать роль в одиночку: осваивать текст, ходить по мизансценам.  Мне это нравится.  К работе с партнёрами я люблю выходить уже как-то подготовленным. На следующем этапе мне важно выстраивание спектакля «в связке». Иногда у меня получается, иногда — нет. Это нормально. Я поиграл многое. В некоторых ролях, к сожалению, не наигрался.  В этот список входит Счастливцев из «Леса» А. Островского, Подсекальников из «Самоубийцы» Н. Эрдмана, Том из «Сильвии» А. Герни.

— Роли-мечты у тебя есть?

—Да-а-а.  Мне всегда очень хотелось сыграть Шарикова из «Собачьего сердца» М. Булгакова.    Эту роль я вижу по-своему. Желание по этому поводу такое острое и неотвратимое, что, возможно, возьмусь за эту работу самостоятельно.

— Тебя в театральном мире знают, как актёра яркой неповторимой творческой индивидуальности. «Гузи да Мези» с тобой не раз покоряли Москву и другие российские города. Твоё обаяние легко берёт в плен самых строгих критиков.  Но истинную правду твоего таланта, возможно, знает только коми-пермяцкий зритель.

— Я люблю нашего зрителя, считаю, что для него порой надо работать, исключая материальный интерес.  Однажды мне захотелось завершить свою передачу «Олат-вöлат, коми отир» на радио. Но мне сказали, что она очень востребована, и я должен её делать обязательно.  Главным условием для меня стала важность передачи, и я продолжил её. Конечно, очень приятно, что меня хорошо принимают. Это значит, меня понимают, согласны со мной. А вместе мы сможем многое.

Меня всегда волновала жизнь коми-пермяков. Они мне родные. Я живу среди них, вырос из них, питаюсь от них. Мне интересны самые разные категории народа. Вместе с тем, есть большая печаль и боль по поводу того, что сегодня нация идет к саморазрушению. Народ спивается. Молодёжь уезжает и ассимилируется. Как спасти положение — не знаю.

— Однако, ты играешь в решении этой проблемы немалую роль.  Сегодня национальный репертуар театра полагается на твои драматургические возможности. Этому есть основание. Написанные тобой «Гузи да Мези», «Сизимок», переводы «Женитьбы» Н. Гоголя, «Детей» М. Горького получили большое признание. «Гузи да Мези» стали брендом театра и округа. Интерес   к национальному театру растёт. Это при том, что родной язык и культура теряют актуальность.  Большая доля заслуги в этом твоя. А может, это твоя миссия?

— Я не знаю, драматург я или нет. Это дело сложное. «Сизимок» мне был навеян сказкой Леонида Филатова «Про Федота — стрельца, удалого молодца». А литературная основа, как и в «Гузи да Мези», принадлежит Василию Климову. Я взял его материалы и попытался перевести их на театральный язык. Очень волновался по поводу того, как это будет воспринято.

— Зритель всегда восхищается тобой. Но ты интересен везде и во всём. И если бы он ещё увидел тебя вне сцены! Это счастье выпало в основном твоим близким, родственникам и коллегам.

— Шутки, байки, рассказы, анекдоты — этим надо заразиться. И там тоже есть процесс подготовки. Чтобы выдать их лучшим образом, сначала я придумываю, рисую в воображении, выстраиваю перспективу рассказа. Естественно, здесь важна импровизация, а сколько вымысла и правды — знаю один я.

— Что дала тебе работа в разных театрах?

— Сделала многообразней мою жизнь, особенно творческую, позволила встретиться с разными творческими людьми, в первую очередь с режиссерами. К примеру, в Национальном театре республики Карелия мне посчастливилось поработать со Львом Эренбургом. Я был занят в его постановке «Свадьба» по М. Зощенко. На репетиции шёл как на праздник. Это были те прекрасные условия, когда режиссёр чётко знал, чего хотел, слаженно вёл творческий процесс, в котором актёры были со-творцами. Он не использовал их, не делал марионетками. Я люблю, когда режиссёр дает полную свободу, и эти условия обговариваются «на берегу».

— Удивительно то, что ты играл в этом театре на финском языке.

— Да, и, говорят, неплохо — и по части актёрских задач, и языка. Я ездил в Карелию дважды.  Во второй приезд меня приняли тепло, как родного. Хорошо принимал зритель. Были роли. Но тяга к корням своим имеет особую силу. Потому я сегодня здесь.