14 февраля заслуженному работнику культуры РСФСР Геннадию Павловичу Попову исполнилось бы 85 лет
Так сложилось, что по ментальности, видимо унаследованной из Советского Союза, мы привыкли славить героев так, что хоть к лику святых причисляй. При этом их характеристики словно сканируются, речи в их адрес звучат слово в слово. А правда остается в тени. А ведь это живые люди – со своими достоинствами и слабостями, с удачами и неудачами, со взлетами и падениями. И тем они и интересны. Но, есть у них одно и главное обстоятельство – талант, предначертанный свыше, который делает их особенными, неповторимыми и возвышенными. К подобного рода размышлениям приходишь всякий раз, когда имеешь дело с такими людьми. Так случилось и на этот раз.
Геннадий Павлович Попов родился в г. Кудымкаре в 1932 году. Он был из числа тех, кого сегодня относят к категории «Дети войны». Родители были простыми коми-пермяками. Когда мальчику исполнилось всего 6 месяцев, папа погиб в результате несчастного случая. Мама осталась одна с двумя сыновьями на руках. Как жилось семье, сложно сполна осознать тем, кто не испытал такое. Спасали, огород, домашний скот и труд, труд, труд. В сознании Гены он органично прорастал в обязательное условие жизни и перерастал в её смысл. Позже в их семье появился отчим. Но мальчик, видимо, рано понял, что в жизни в первую очередь надо рассчитывать на свои силы. Он получил общее семилетнее образование. А дальше учиться возможности не было. Надо было зарабатывать на жизнь. В связи с этим возникал волнующий вопрос: как устроиться на работу? Как это можно было сделать без специального образования, для юноши не представлялось возможным.
И вот загадка. Геннадий Попов попадает в Коми-Пермяцкий драматический театр, где его определяют ни много ни мало электроосветителем. Данная должность требует погружения в творческий процесс по созданию и прокату спектаклей, поэтому работник, как минимум, должен обладать художественным чутьём. Молодого человека оформляют на эту должность, несмотря на соответствующие знания, отсутствия всяческого опыта и несмотря на его несовершеннолетний возраст. В новенькой трудовой книжке ему «рисуют» 18 лет. Семь лет работы в этой должности оправдывают это назначение. После его перекидывают на слесарные работы для устранения проблем с отопительной системой здания. Здесь он трудится 9 лет. И тут наступает в деятельности театра ключевой момент, когда Дмитрия Евстигнеева с должности старшего бутафора переводят на главного художника, а вместо него ставят Геннадия Попова. Конечно к этому времени он уже показал, что мастеровит, но взвалить тогда целую бутафорскую фабрику на него одного было решением смелым. Как оказалось, такая «разводка» кадров была исторической. Около тридцати лет эти художники -самоучки вели свои цеха, находясь в творческом тандеме и обеспечивая слаженную работу художественно-постановочной части театра.
Сказать, что Геннадий Павлович честно работал по должности, будет мало. Этого недостаточно, чтобы понять, как он мог на протяжении огромного периода времени выполнять весь объем работы цеха один. Это в условиях, когда оборудование несовершенное, материалы скудные, а практически весь реквизит на спектакли подаётся бутафорский. Да, он был человеком железной дисциплины и неукоснительного выполнения своих обязанностей. При этом он не оставлял впечатление человека, живущего «в гонке». Работал спокойно, уверенно и результативно. Не любил пустых разговоров. Будучи человеком закрытым, даже порой угрюмым, со всеми в театре поддерживал уважительно-деловые отношения и никогда не отказывал в помощи коллегам. Но как он всё успевал? Загадка.
Результаты трудов Геннадия Попова феноменальны по количеству и качеству. Помнится случай, связанный со спектаклем «Энергичные люди». Однажды, когда открылся занавес перед его первым действием, по залу неожиданно прокатился возглас восхищения: «А-а-а-а!». Это от того, что зритель увидел на сцене квартиру, до предела обставленную хрусталем. На самом деле его искусно имитировала бутафория Геннадия Попова. Добиваться такого эффекта было стилем его работы. В архиве театра по сей день находятся предметы реквизита, искусно сделанные мастером. Они не перестают работать в постановках и удивлять. Но откуда у него этот вкус, знание художественных законов? Как он, простой парень без специальной школы, способен был выполнять работу от эскиза до полного воплощения образа? Ответ может быть один — талант, данный природой. И невозможно ответить на все вопросы, возникающие по поводу его удивительного образа. Талант не раскладывается по полочкам, он всегда оставляет тайну.
Его «золотые руки» естественно были востребованы и вне театра. И ещё как! В годы, когда жилось трудно, он всю домашнюю мебель сделал сам. Но прежде на месте старого родительского дома построил новый. Здесь они с женой Маргаритой Ивановной вырастили прекрасных детей — дочь Татьяну и сына Михаила. Сегодня это преуспевающие в жизни люди. А в доме продолжает жить одна Маргарита Ивановна. Это удивительная женщина. Будучи в солидном возрасте, она помнит свою жизнь в мельчайших деталях. Огромную роль в ней сыграл, конечно, Геннадий Павлович. Их познакомил театр. Здесь Маргарита Ивановна проработала тоже не на одной должности. Сначала в реквизиторском цехе, а потом -в парикмахерском. В качестве парикмахера ей приходилось много ездить на гастроли. И вот тут однажды муж, проявив свою волю, продиктовал ей уйти с этой работы. И она ушла. Окончила Верещагинский техникум потребкооперации и проработала в Коми-Пермяцком Окрпотребсоюзе более 30 лет, достигнув большого признания. Сегодня Маргарита Ивановна рассказывает о муже честно, уважительно, естественно, оставляя сокровенное для себя. По её словам, в силу своей коми-пермяцкой природы Геннадий Павлович был скуп на ласку и проявления нежности, но и не был с ней груб. Он однозначно уважал её и любил — по-своему, затаенно. Его слова: «И так понятно» многое объясняют. Но однажды, муж всё-таки обидел жену. А после скупо извинился: «Но всё, всё! Я ведь больше не буду…». Слов было мало, но чувство вины было, видимо, такое, что после этого случая он надолго «завязал» со спиртным. Нельзя сказать, что он раньше злоупотреблял им, разве что в дружеском кругу мог пропустить рюмки две. А тут как «отрезал».
В домашнем хозяйстве Геннадий Павлович делал любую работу, которая требовалась. Если жена в чем-то не успевала, он брал на себя. Мог постирать и искусно приготовить обед. С удовольствием занимал детей. Его отцовские чувства были не столько эмоциальны, сколько глубоки. Любил собак. Ходил на охоту, а вот к рыбалке был равнодушен. Похоже, для него это было неразумной тратой времени. В большой степени ему грел душу и вдохновлял на жизнь свой дом. Жизнь в квартире для него не представлялась возможной.
Конечно, к мастеру на все руки Геннадию Попову не могли не обращаться за помощью. Это были родственники, друзья, соседи и просто знакомые. Сережки подклеить, диван отремонтировать, замок починить … Он не отказывал никому, помогал и всегда бескорыстно. Нам сегодня это наверно трудно понять. Но таков был Геннадий Павлович Попов. Он словно выполнял миссию, предназначенную ему свыше. И возможно, в этом кроются загадки его судьбы.